23.09.2019

О реальном ущербе от гибели пчёл

То, что массовая гибель пчёл в России в 2019 году принесла серьёзные убытки нашим пчеловодам – неоспоримый и печальный факт. Поэтому вполне понятны и естественны попытки пострадавших пчеловодов взыскать в судебном порядке с субъектов, действия которых привели к этой тихой катастрофе, денежные средства для компенсации понесённых убытков.

На первый взгляд, возникшие проблемы затрагивают интересы только пчеловодного сообщества, которое доступными способами пытается донести до властных структур и широкой общественности информацию о масштабах бедствия, на устранение последствий которого потребуются годы.

К сожалению, и эта, и другие злободневные проблемы отечественного пчеловодства практически не задевают повседневных интересов подавляющего большинства российских граждан. Поэтому, несмотря на то, что длительный исторический кризис российского пчеловодства обуславливает и экономические и политические последствия для страны, понимает это очень незначительное число граждан, а остальные, в лучшем случае, ограничиваются лишь сочувствием. Но следует отметить, что в последние годы всё же происходит некоторый сдвиг в сознании простых людей, которые начинают сознавать, чем грозит для цивилизации исчезновение медоносной пчелы и других опылителей.

Общий ущерб при гибели пчелиных семей от применяемых в сельском хозяйстве современных пестицидов намного превышает тот ущерб, который наносится пчеловодству, как отрасли. Попробуем внести некоторую ясность для осознания этого.

Ущерб пчеловоду от утраты одной семьи состоит из её рыночной цены в конкретном регионе и неполученного дохода от реализации продукции пчеловодства (мёда, перги, цветочной пыльцы, маточного молочка, прополиса, пчелиного яда и др.) в конце сезона. Этот набор определяется той или иной специализацией, выбранной конкретным пчеловодом.

Вполне корректно включить в убытки и цену пчеловодных рамок, так как их дальнейшее использование чревато (из-за пестицидов, занесенных вместе с принесёнными кормовыми запасами), как их непредсказуемым последующим влиянием на пчёл, так и на качество будущей пчеловодной продукции. И утилизировать такие рамки вполне разумно, особенно учитывая современное обилие химических средств, применяемых для защиты растений, и фактическое отсутствие возможностей для их идентификации в подавляющем большинстве ветеринарных лабораторий страны.

При оценке ущерба необходимо учитывать и вполне предсказуемый повышенный отход выживших, но ослабленных в процессе зимовки семей.

И конечно, нуждается в оценке и тяжёлый моральный ущерб, нанесённый пчеловоду, тем стрессом, который он перенёс, потеряв всё, что он имел и чему посвящал свои заботы и время. Далеко не каждый пожилой пчеловод (а таких у нас большинство) может перенести подобный удар без негативных последствий для здоровья!

А теперь перейдём к тому ущербу, который является подводной частью айсберга и который крайне редко принимается во внимание. Как мне кажется, эта информация не будет лишней для кругозора любого грамотного пчеловода.

Сам факт массовой гибели пчёл - лишь наиболее заметный индикатор (благодаря пчеловодам) того, что произошло в природе. Раз погибли пчёлы, то на каждую тысячу рублей неполученного мёда аграрный сектор недополучает продукции (естественно, чисто статистически) на 42 тысячи рублей (Пономарёв, 2011). Но есть все основания утверждать, что погибли не только медоносные пчёлы, но и другие опылители, на долю которых приходится ещё до 20% всей работы по опылению энтомофильных сельскохозяйственных культур.

Итого, на каждую тысячу рублей стоимости неполученного мёда сельское хозяйство теряет до 52,5 тысяч рублей. Даже при скромной продуктивности семьи в 20 кг мёда (цифра взята произвольно, она различна в разных регионах и т. д.) в случае ее гибели, при ориентировочной стоимости мёда 300 рублей за килограмм, сельское хозяйство теряет порядка 315 тысяч рублей.

Однако данный ущерб общество предпочитает полностью игнорировать, хотя от этого он не перестаёт быть реальным экономическим ущербом. Причина в том, что он равномерно распределён по всем жителям России и конкретных пострадавших от него как бы нет. Но для государства в целом он реален, поэтому именно оно и должно решать такие проблемы.

С ущербом сельскому хозяйству хоть что-то прояснилось (даже при юридическом отсутствии явно пострадавших).

Затронем теперь и естественные экосистемы, так как их функционирование также зависит от пчёл и других опылителей. По подсчётам американских учёных, совокупная опылительная деятельность пчёл в 150 раз дороже, чем вся продукция, получаемая пчеловодами. Даже исходя из приведённых ранее расчётов, гибель одной пчелиной семьи оборачивается общим убытком для государства в размере порядка 1 млн рублей.

Насколько же старые правители Руси превосходили своей мудростью нынешних, интуитивно определив величину штрафа за уничтожение одного бортевого дерева. Он превышал годовую зарплату наёмного работника!

Ущерб от гибели пчёл, нанесённый нерадивыми растениеводами, явно недооценивается. Их прибыль несоизмеримо низка по сравнению даже с указанными выше экологическими потерями.

Но приведёнными, достаточно солидными, цифрами весь ущерб природе далеко не исчерпывается. Ведь от пестицидов гибнут не только опылители, но и другие насекомые. Гибель только одной колонии рыжего лесного муравья (перепончатокрылого родственника медоносной пчелы) наносит ощутимый удар и по лесному хозяйству. Ведь уничтожая вредителей леса, одна крупная колония муравьёв поддерживает здоровье целого гектара леса.

А как оценить потери от «попутного» уничтожения насекомых, занесённых в Красные книги? Или их охрана носит не более чем декларативный характер?

Не обойдём стороной и насекомых в целом. Эта многочисленная группа животных относится к числу наиболее важных компонентов экологической пищевой пирамиды. В благоприятных условиях их биомасса составляет от 100 до 300 кг на гектар поверхности. (Для сравнения, биомасса птиц на том же гектаре меньше в 200-1000 раз, а травоядных копытных – в 10-300 раз).

Роль насекомых в природе чрезвычайно велика и очень разнообразна. Отметим лишь, что они являются пищей для многих наземных и водных позвоночных и беспозвоночных, среди них немало хищников и паразитов, вредных насекомых и утилизаторов различных органических остатков. Снижение их биомассы вследствие неумеренного применения инсектицидов снижает численность как птиц и других позвоночных, так и полезных видов насекомых, в том числе и чисто эстетически привлекательных для человека.

Выпадение из экосистем или снижение численности полезных видов животных часто приводят впоследствии к мощным вспышкам размножения вредителей, численность которых ранее регулировалась ими. Это приводит к необходимости всё более и более интенсивного применения пестицидов, и слезть с этой «иглы» растениеводы уже не могут. Выходом могут быть альтернативные способы борьбы с вредителями (севообороты, биологические методы и др.), но их применение ограничивает свойственная капитализму ориентация исключительно на получение максимальной прибыли. Интересы всего населения и государства при этом совершенно игнорируются. «После нас - хоть потоп!».

Оценивая колоссальный ущерб природе от фактически бесконтрольного применения пестицидов, уже приведшего некоторые страны к тяжёлым экологическим последствиям, необходимо сделать соответствующий вывод о необходимости безотлагательных изменений политики государства в области природопользования.

Та компенсация убытков, которая (причём, далеко не всегда) назначается судами, явно недостаточна для коренного изменения ситуации.

Необходимо создать компетентную комиссию для разработки действенных нормативов при возмещении ущерба, причинённого пчеловодам. И не только при гибели пчёл, но и при ограблении пасек, зимовников, при вандализме в отношении пчёл, при краже и разорении имущества, находящегося за пределами пасеки (ловушек для роёв, бортей и т. д.). Эти нормативы необходимо утвердить на государственном уровне для обязательного применения на всей территории России.

И, конечно, при разработке нормативов необходимо обращать внимание и на экологическую часть ущерба, которая во много раз превышает убытки пчеловодов. Вполне разумным решением будет передача и этой экологической составляющей ущерба пострадавшим пчеловодам. Что позволит гораздо быстрее восстановить утраченные пасеки и, соответственно, продуктивность местных экосистем. Это лучше, чем направлять их в бюджет, где они затеряются в связи с наличием многочисленных государственных нужд. Здесь же именно целевое экологическое использование поступивших от виновников средств практически гарантировано. (Не исключается и поступление части средств в специальный фонд развития российского пчеловодства).

Чрезвычайно важно, чтобы иски и штрафные санкции были достаточно внушительными. Вообще, раскрытие дел, связанных, например, с кражами у пчеловодов – исключительная редкость. Поэтому, даже несколько положительных решений судов по таким делам и взыскание крупных денежных сумм за ущерб, причинённый пчеловоду, могут стать действенным уроком для многих морально неустойчивых граждан и поднять значимость пчёл и пчеловодства в глазах населения.

Возникает и такой вопрос: «Почему Министерство природы и экологии РФ не проявляет никакой активности в местах массовых отравлений пчёл?». В защиту пчёл выступают хотя бы пчеловоды, что вполне естественно. Но кто защитит остальные, по сути «бесхозные» и «попутно» уничтоженные виды (в том числе краснокнижные и другие)? Минприроды пора бы предпринять хоть какие-то усилия по определению общего экологического ущерба природе и мер по наказанию виновных в этом. Как уже говорилось, прямые убытки пчеловода от отравления пчёл – это лишь вершина айсберга. Кто ответит за его подводную часть?