«АпиРусс» в Африке

В апреле 2013 специалисты компании «Апирусс» по просьбе руководителей республики Уганда выезжали с экспедицией на пасеки этой страны. Перед исследователями была поставлена задача разработать программу вывода меда Уганды на мировой рынок. Для Уганды визит специалистов из России оказался заметным событием и широко освещался по государственному телевидению в прайм-тайм, по радио и в прессе.

Как говорится, на той земле не быть бы раю. Времен года нет, непрерывное лето. Солнце всходит и заходит всегда в одно и то же время. Среднегодовая температура днем +27С, ночью +23С, межсезонные колебания - один-два градуса. Медосборов два: так сказать, летом – с июля по август и как бы зимой – в декабре - феврале. Местная африканская пчела apis millifera scutellata заметно меньше нашей, но достаточно трудолюбивая, очень ройливая и крайне агрессивная. Именно такую пчелу вывозили в Бразилию для испытаний, где она, покинув границы исследовательских пасек, сегодня терроризирует страны Южной и Центральной Америки, а также Мексики и южных штатов США.

Население Уганды составляет 35 млн. человек, а количество пчеловодов, объединенных в ассоциацию, не превышает 20 тысяч. Общее количество ульев-колод – 500 тысяч. Производительность одного улья (со слов местных пчеловодов) около 20 кг меда в год. Типы используемых ульев – вся история мирового пчеловодства вживую. Подавляющее большинство (до 90%) это колоды. Если в местности растут бутылочные пальмы (фото 1), то колода выполняется из части ствола пальмы. Долбить ничего не нужно, ствол, как труба, полый (фото 1).


Если бутылочных пальм нет, значит, растет тростник (им накрывают крыши жилищ), из которого плетут нужного размера цилиндрические или конические заготовки, конопатят пальмовыми листьями, снабжают заглушками дно-крыша. В одной из заглушек делают летки. Улей готов.

Второй тип ульев - В-образный (в смысле латинского V – формы сота, построенного в естественных условиях). Эти ульи не известны нашим пчеловодам. По форме они напоминают гробики. Такие ульи сколачиваются из досок (фото 2).


Доска в Уганде - очень дорогое удовольствие. Шестиметровая двадцатка красного дерева (а не благородной, деловой древесины там практически нет) стоит на наши деньги около двух тысяч. Ульи изготавливают в заводских условиях и стоят они весьма недешево, более двух тысяч рублей по-нашему (фото 3).


Летки в виде отверстий диаметром 10мм выполняются с торцевой стороны. На боковые стенки полученного корыта плотно, без видимых щелей, укладываются деревянные бруски - основания, на которых пчелам предлагается строить соты. Размер брусков соответствует размеру верхних брусков наших рамок. Улей накрывается крышей, оббитой листовым металлом (фото 4).


В брусках выполняется паз, в который крепится полоска воска толщиной 1-2 мм, – это основа для строительства сотов. В дальнейшем пчелы строят, как хотят. В - образный улей совершеннее колоды, по крайней мере в него можно, при случае, заглянуть и проверить есть ли мед. Поэтому умельцы стали выполнять ульи подобной конструкции из всего, что можно применить – обрезки досок, плетенные из бамбука или тростника стенки (фото 5).


Стандарты при этом не соблюдаются. Как получится. Удивил размер и колод и В-образных ульев, точнее их длина, составляющая 100-120см. Ответ нашелся на пасеке. При осмотре, в каждом втором улье оказалось по две семьи, в каждом четвертом по три. Видимо местная пчела допускает многосемейное содержание, и оно оказывается более продуктивным.

Третий тип ульев – это, как говорят угандийцы, улей Лангстротта. На самом деле это самый упрощенный двухкорпусный десятирамочный улей: нижний корпус с глухим дном под рамку примерно 435х230мм, верхний – магазин под рамку 435х145мм (фото 6).


Архитектурно этот угандийский улей - уменьшенная копия нашего Дадана. Он также накрывается оббитой металлом крышей. Летки или очень узкие (5 мм высотой) щелевые, или в виде набора отверстий. Рамки по размерам практически соответствуют нашим рамкам, но, ввиду отсутствия собственных машин по производству искусственной вощины также снабжаются восковой полоской, вставляемой в паз. Все применяемые в Уганде рамки, и для сравнения наша рамка Сотник, представлены на фото 7.


В комплект заводского улья «Лангстротта» входит «разделительная решетка». Она довольно странная – металлическая монтажная сетка с ячейкой 5 мм в обвязке из дерева. Через такую решетку пройдет любая пчела и любая матка. Признаюсь, мы остались в недоумении, зачем она? Да, в классическом многокорпусном улье разделительная решетка крайне необходимая вещь. А здесь? Изготовители этих ульев уверяют, что через эту сетку матка не проходит в верхний корпус. Можно верить, что матка не проходит, но не из-за сетки. Дело происходит на экваторе, где тепловая нагрузка на улей максимальная, поэтому ульи размещают только в тени деревьев. Несмотря на затененность, солнечные лучи прогревают крышу улья. В верхнем корпусе становится немилосердно жарко, и матка не идет туда сеять. Другого объяснения у нас пока нет.

В условиях Уганды деревянные ульи оказываются крайне недолговечными (фото8).


Дожди, перемежающиеся щедрым солнцем, постоянная высокая влажность, превращают любую древесину в труху всего за несколько лет. Видимо по этой причине самым популярным строительным материалом для возведения домов местных жителей является кирпич, обожженный в домашних условиях. Многоэтажный дом из такого кирпича не возвести, но один этаж удается (фото 9).


Значительная часть жителей (не пчеловодов), для которых кирпичный дом не по средствам, живут в мазанках (фото 10, 11).


Свои пасеки угандийские пчеловоды размещают подальше от жилья. Ульи (будем из уважения к труду наших коллег называть именно так все эти разнотипные сооружения – жилища для пчел) ставятся на высокие подставки. Это, как нам сказали, от насекомых. Насекомые в Уганде стоят того, чтобы от них защищать ульи. В одном из ульев нас встретил великолепный южноафриканский гигантский таракан (blaberus giganteus) размером с нашу мышь. Он так же, как и наша мышь весной, выпрыгнул из улья, когда мы приподняли крышу. Самому таракану выбраться было невозможно – он огромен. Возможно, таракан забрался в улей в детстве. Судя по своему виду, таракану, видимо, сытно и вполне комфортно жилось в улье (фото12).


Можно предположить, что это весьма прожорливый и опасный враг пчел, предпочитающий белковую пищу – личинок пчел, в подтверждение чего мы обнаружили в одном из ульев мумифицированного прополисом такого же гиганта.

На одной пасеке более 10-15 ульев не ставят. Следующая пасека - в отдалении не менее 300м. Сначала нам это показалось странным, медоносная база позволяет ставить хоть сто ульев в одном месте, но после работы на пасеках все стало понятно. Пчела, повторюсь, крайне агрессивная. Выполнив работы на одном улье, к следующему на этой пасеке подойти не возможно, поднимаются пчелы из всех ульев, заедают. На наших опытных пасеках в Тверской области мы работаем со среднерусской пчелой. Именно на ней отрабатывается технология и проверяется новое оборудование, в общем, у нас есть с чем сравнивать. По агрессивности африканская и среднерусская пчелы близки, но африканка назойливее, я бы сказал, настырнее. На врага мобилизуются все летные пчелы, преследуют долго и настойчиво, дым их не смущает. При осмотре на рамках с расплодом остаются только нелетные пчелы, все остальные поднимаются в воздух. Это понятно, застудить расплод в угандийском климате невозможно. Мы, в силу обстоятельств, были вынуждены работать не в привычных, надежных шведских комбинезонах, которые остались на пасеках в России, а в изделиях отечественных производителей со значком «пчела в серебряном квадрате». Если наших швейных дел мастеров заинтересует, мы готовы дать предложения, как улучшить крепление лицевой сетки. Но, нет худа без добра! Полученные в область подбородка и шеи многочисленные ужаления позволили оценить ядовитость местных пчел. Я бы оценил ее как 0,5 от среднерусской. Однако, учитывая многочисленность, атака африканских пчел действительно очень опасна. Стало понятно, почему в Уганде сравнительно мало пчеловодов, почему пасеки невелики и так удалены от домов. Пасека, пожалуй, не удачный термин, поскольку поимкой роев в нашем смысле никто не занимается, сучья и деревья с целью снятия роев никто не сечет. Все делается само собой.

Как говорят сами угандийцы, технология пчеловодства в их стране «От Природы». Маток не выводят, отводки не делают. Ульи заселяются пчелами диких роев. Пасека посещается только для сбора меда. Освобожденный от меда, улей часто покидается пчелами, и его ставят как ловушку, подвязывая повыше (фото 13).


После заселения пчелами такая ловушка вновь становится ульем и возвращается на штатное место. Иначе мед не достать. И это себя оправдывает. Зачем мудрить? Местная пчела очень ройливая, реликтовые леса с вековыми деревьями и, соответственно, дуплами давно истреблены колонизаторами. Любое сколько-нибудь подходящее жилище желанно для пчел. Кроме того, в Уганде год за два. То есть пчелы роятся два раза в год.

Медоносная база обширна. Мы были в период межсезонья (по-нашему - зимой), однако, поддерживающие медоносы цветут, пчелы не активно, но летают (фото 14, 15, 16, 17, 18).


Пик медосбора - это цветение различного вида акаций и эвкалипта (со слов местных пчеловодов). Кормушки не применяются. В исключительных случаях пчеловоды используют подкормку - плоды местного растения. В Уганде все плоды непривычно сладкие. Сахар не применяют, он дорогой. Уганда, располагая большими плантациями сахарного тростника, не имеет своих заводов по производству сахара.

В общем, занятие пчеловодством в Уганде требует не столько знаний, сколько физической выносливости и мужества. Про мужество мы упомянули, теперь - о выносливости. Судите сами. Земля - краснозем, напоминает татарский краснозем или воронежский чернозем. После дождя, как правило, проливного, эта земля превращается в непролазную жижу. Ногу не оторвать. Пасеки располагаются на полных неудобьях (фото 19, 20), куда не то что на машине, на тачке не подъехать, все нужно нести на себе в жару под палящим солнцем. Страна достаточно плотно заселена, свободных площадей нет.


Тем не менее, пчеловодство и у нас, и в Уганде - самый выгодный вид сельского хозяйства. Узнав из сообщений СМИ о нашем приезде, на встречу с нами приехали за 500 (!) км (а дороги в Уганде не лучше российских проселков) две женщины, они по-серьезному занимаются и пчеловодством, и продажей меда. Они сделали заявку на крупную партию наших ульев и рамок и признались, что перепробовали все – от животноводства до сбора орехов и остановились на пчеловодстве. Мед - достаточно дорогой продукт в Уганде. По мере роста доходов населения спрос на мед, соответственно и цены на него растут. Мед стоит дешевле раза в два, чем у нас, но там и все, кроме сахара, продукты в два раза дешевле. Про экзотические для нас плоды не говорю – они там нипочем. Мед (на наши деньги по 80-120 руб. за 1 кг) можно купить на улицах в городах или в деревнях вдоль дорог. Вообще, создается впечатление, что вся Уганда торгует. Вдоль дорог - непрерывная череда лавочек, прилавков, на которых представлено все, чем богата Уганда (фото 21, 22).


У одного торговца - бананы, у другого - ананасы, третий продает баранину, еще один - живых кур. Холодильников нет, поэтому все свежее. Продают, так сказать, прибавочный продукт - излишки. Уличная торговля медом существует повсеместно. Мед продают в бутылках или можно придти со своей тарой, мед перельют. Мед всегда жидкий, год он не хранится, да и всегда тепло. Мы проверяли с помощью рефрактометра, влажность меда в пределах нашего ГОСТа 18-20%. Качественный состав меда, используемые медоносы будут определены по пыльцевому анализу в наших лабораториях.

Как собирают мед в Уганде? Просто и не просто. Про колоды не буду говорить – хватай, сколько можешь унести, и быстрее с пасеки. В рамочных ульях своя особенность. Соты, которые строит местная пчела, очень непрочные (мы в этом убедились). При подъеме рамки они часто обрываются, даже построенные на проволоке. Но и вынутые без повреждений медовые рамки при дальнейшей транспортировке с пасеки (выходим из леса под палящее солнце, на жару) часто не выдерживают, ломаются. Получить чистый, без посторонних примесей центрифугированный мед, с которым можно выйти на мировой рынок, не возможно.

Почему так важно пробиться на мировой рынок? Медоносные условия Уганды позволяют за короткое время увеличить производство меда в разы. Сегодня внутренний рынок близок к насыщению, стимулов к увеличению объемов производства, модернизации пасек нет.

Картина такая же, как у нас в России. У нас тоже за последние годы производство меда заметно возросло. Снижать, ставшие привычными, цены никому из пчеловодов не интересно. Наращивать производство меда, когда не реализован мед прошлого урожая, нет никакой необходимости. Кризис перепроизводства на лицо. Развитие пчеловодства может стимулировать только возрастающий спрос. Необходимо, как, например, с пшеницей - экспортировать излишки меда.

Мы уверяем сами себя, что наш северный биологически самый активный мед есть лучший мед в мире, однако никто в очередь за нашим медом почему-то не стает. За прошлый год продали какие-то крохи – несколько десятков тонн по своим знакомым. И это при том, что за рубежом, даже в Уганде, знают про наш мед, называют его русским антибиотиком. Причина отсутствия интереса к нашему меду, как и к меду из Уганды, одна – его низкое качество. Только в Уганде качество меда теряется при его заключительной переработке, а у нас, в России, - непосредственно в процессе производства.

В условиях полной бесконтрольности наши пчеловоды пичкают, другого слова не найти, своих пчел препаратами, давно запрещенными в пчеловодстве. Существующая система контроля качества меда, ветеринарного надзора пасек у нас – фикция. Только плати. Слова резкие, но мы провели простой эксперимент. Мед из одной емкости был дан на анализ в лаборатории трех областей – Ленинградской, Новгородской, Псковской. Получены три разных результата. При откровенном разговоре с руководством выяснилось, что у них нет ни специалистов, ни оборудования, ни реагентов для проведения честных анализов. Пчеловоды попросту покупают некие бумажки.

Мы писали об этом в министерство сельского хозяйства РФ. Предлагали разработать программу вывода продукции нашего пчеловодства на мировой рынок. Получили ответ, цитирую: «Уважаемый Николай Николаевич! ... Минсельхоз считает несвоевременной постановку вопроса о разработке государственной программы по выходу продукции пчеловодства на мировой рынок до создания необходимых условий, благоприятствующих экспорту отечественной продукции пчеловодства» за подписью А.Л. Черногорова – заместителя министра. Получив столь категорический отказ, тем интереснее нам было отправиться в Уганду.

Собственно задачи, которые перед нами были поставлены и сводятся к тому, чтобы предложить технологию и оборудование, на котором можно получать мед высокого качества. Дело только в этом, все остальное в Уганде есть. Точнее нет внешних загрязнителей, а именно: ГМО и пестициды не используются, промышленных загрязнителей нет, что называется, по определению, медикаментозными средствами, антибиотиками и горячо любимым нашими пчеловодами «бипинчиком» никто пчел, и, соответственно, мед не травит.

Для проведения натурных экспериментов мы привезли в Уганду три типа наших ульев из пенополистирола: многокорпусные «Сибиряк» и «Петрович» с пластиковыми вентилируемыми доньями и линейный 16-ти рамочный улей «Добрыня», все оснащенные корпусами с пластиковыми рамками Сотник 435х145мм с минимальным размером ячейки. Часть корпусов была оснащена рамками для сбора сотового меда в мини-упаковках СОТАР. Выбор размера рамки не случаен, по литературным источникам мы имели представление об условиях пчеловодства в Африке, работать с корпусами и рамками большего размера здесь не реально.

Доставленные на пасеки Уганды улья относятся к последнему поколению ульев и выполнены с бактерицидным, фунгицидным и антистатическим покрытием (Ульи БФА). Улья были размещены на трех пасеках, удаленных на 150 км друг от друга. В улья мы пересадили местных пчел, с таким расчетом, чтобы два нижних корпуса семьи использовались как гнездовые, а верхний корпус с рамками Сотник - как медовый. Пересадка оказалась достаточно хлопотным делом – соты рассыпались в руках (фото 23).


От помощи нам в этой работе местные пчеловоды деликатно отказались, сославшись на отсутствие соответствующей экипировки. На самом деле они не знали, что от них требуется, пересадкой семей никто в Уганде не занимается. Опасения некоторых местных пчеловодов, что пчелы слетят, оказались безосновательными. Проверка, проведенная через десять дней, показала, что пчелы остались довольны новым жилищем – начали строительство сотов на новых рамках. А вот как пчелы отработают в наших ульях, станет известно в августе, после очередного медосбора.

Один из ульев был передан школьной пасеке. Это оказалось крупным событием в жизни школы (фото 24).


Директор школы с гордостью сообщил, что за счет доходов от школьной пасеки (фото 25)


удалось приобрести всем школьникам форму. У нас, заметим, стараниями главного санитарного врача Онищенко, школьные пасеки запрещены, а мед не входит в список продуктов, рекомендованных школьникам. Пишу об этом, чтобы страна знала своих героев.

Одновременно, хорошо понимая, что более мелкая пчела требует своих размеров ячейки и свое расстояние между рамками, мы отобрали с различных пасек десятки образцов естественно выстроенных пчелами сотов. Математическая обработка этого материала позволила получить надежные данные о геометрии ячеек и особенностях формирования гнезд местными пчелами, на основании чего можно будет спроектировать, а в дальнейшем и организовать промышленное производство, и ульев, и рамок в максимальной степени, учитывающих как особенности местной пчелы, так и условия эксплуатации.

На встрече с пчеловодами Уганды, а среди них было много продвинутых, хорошо знакомых по Интернету с нашими разработками, что, признаемся, было очень приятно услышать, высказано два пожелания: первое - дать им рамку, которая бы не ломалась, чтобы пчелы каждый сезон не начинали с нуля, с полной отстройки гнезд, и второе пожелание – дать легкий, не подверженный гниению, надежный улей. Собственно решением этой двуединой проблемы мы и занимаемся.


Оставленные на пасеках улья (фото 26) мы передали на попечение руководителям пасек (фото 27), от которых регулярно по Интернету получаем отчеты о состоянии пчелиных семей.


Несмотря на то, что в Уганде электрифицированы только населенные пункты вдоль главных дорог, пчеловоды (люди состоятельные во всем мире) оснащаются аккумуляторами, компьютерами и имеют доступ в Интернет.

В заключение этого краткого отчета хотим выразить самую искреннюю благодарность сотрудникам нашего Министерства иностранных дел за неоценимую, бескорыстную, самоотверженную помощь в организации и проведении этой экспедиции.

Николай Смирнов,
генеральный директор ООО «АпиРусс»